Человек, создающий современные каменные круги, удовлетворяющие древнюю потребность

На поле на вершине холма возле фермерского дома в Уэнслидейле девять толстых валунов из коричневого песчаника, каждый весом в несколько тонн, стоят в социально изолированном кругу. Их грубые, неправильные формы и поросшие лишайником края легко сливаются с сельской местностью: грубый дерн, грубая живая изгородь, растрепанные верхушки деревьев, вырастающие из долины за ней. Такое ощущение, будто камни органически выросли из ландшафта Йоркшира.

Однако едва эта мысль приходит вам в голову, как вы понимаете, что это не может быть правдой. Расположение слишком продуманное: равномерное расстояние, общая вертикальность, баланс большого и малого. Это круг, живой сознательным намерением. Вряд ли это показалось бы странным, если бы камни начали танцевать.

Вместо этого вы думаете о том, какое доисторическое племя могло заставить их стоять в таком положении и почему они это сделали. Или так бы и было, если бы вы не знали, что круг существует здесь менее 15 лет.

Для Эдит Ропнер, 93-летней вдовы, живущей в фермерском доме, каменный круг служит простой, но глубокой цели: это ежедневное напоминание о ее единственной дочери Кэри, которая умерла 27 лет назад. Эдит получает огромное утешение от его присутствия. Но стоячие камни также олицетворяют более длинную историю, главным героем которой является младший из четырех сыновей Эдит.

Доминик Ропнер, выросший недалеко от того места, где сейчас стоит мемориал Кэри, живет со своей женой и тремя детьми в Кенте, но большую часть времени работает в Хэмпшире, где мы и встречаемся. Это загорелый, подтянутый мужчина лет пятидесяти с небольшим, одетый непринужденно и держащийся уверенно. Едва ли ему нужно объяснять, что большую часть своей трудовой жизни он проводит на открытом воздухе.

Менее очевидно то, что он также проводит много часов в путешествиях, посещая клиентов в отдаленных местах и, что особенно важно, находя для них огромные валуны. Но это то, что вам нужно сделать, если вы самый плодовитый создатель каменных кругов в Британии.

Это не та профессия, к которой стремился Ропнер. Это никогда не упоминалось в школьных профориентационных программах. Но призвание все равно нашло его, и он занимается этим уже почти половину своей жизни. «Я своего рода охотник за камнями. Я привожу камни из Льюиса, с Оркнейских островов, из западного Уэльса, из Корнуолла». Он собирает их на своих дворах в Хэмпшире (один в Йатели, один в Аптон-Грей), подбирает их для клиентов, а затем сажает обратно в землю, часто в круговом порядке, в местах, где они будут цениться.

Это восходит к смерти его сестры от рака груди в 1996 году. Ропнеру было 28, а Кэри - 39. Это было его первое столкновение со смертностью крупным планом, и непреодолимый ужас этого потряс его. До этого он зарабатывал на жизнь разными способами: от вождения грузовика до создания рамок для картин и управления небольшой художественной галереей в Лондоне. Теперь он чувствовал себя потерянным.

Затем пришло воспоминание из ниоткуда: семейная прогулка, когда ему было девять лет, по Риджуэю, где он восхищался такими рукотворными чудесами ландшафта, как Кузница Вейланда и каменные круги Эйвбери. Он понял, что именно этого он и хотел для Кэри: мемориала в доисторическом стиле. «Она была очень духовным человеком», — объясняет Ропнер своим низким, нежным голосом. «Она любила природу и все, что в ней есть». Что может быть более уместным, чем запечатлеть память о ней в пейзаже, возможно, на века вперед?

Он провел небольшое исследование, и процесс был запущен. Несколько месяцев спустя вся семья собралась на поле рядом с садом Ропнера — в те дни в Крэнли, графство Суррей — и разделила медленный, исцеляющий момент глубоких воспоминаний в большом каменном круге, который они построили для Кэри: девять валунов из местного песчаника Хертвуда. , каждый весом в несколько тонн, стоит в кругу, словно готовясь к танцу.

Четыре лежащих камня меньшего размера обозначали центральное место для костра — точно так же, как сейчас на поле матери Кэри в Северном Йоркшире — и Ропнер и его семья часто возвращались, поодиночке или вместе, чтобы быть «с» Кэри. Их потеря причиняла не меньше боли, но круг, казалось, давал им что-то твердое, за что можно было цепляться.